Есть у филолога мечта...

Учились мы на филологическом факультете, учились, переходили с курса на курс. Писателей изучали. Конечно, хорошо. Там Достоевский, здесь Гете. Но постепенно нарастало чувство неудовлетворенности. Что их изучать, их уж до нас изучили. Материал о великих надо собирать при жизни. Пристроиться к живому Чехову или Томасу Манну и банк информации наращивать. Опять же люди живые в сто раз интереснее. Вон Толстой. Чего ж его за бороду после смерти дергать? И ему все равно, и филологу никакого удовольствия. Молчит Лев Толстой и будет молчать вечно. Ушел поезд. Пропустили. Другое дело посидеть в гостях в Ясной Поляне; намазывая за чаем белый хлеб земляничным вареньем, невзначай спросить с ленинским прищуром: "Лев Николаевич, а почему у Вас в "Анне Карениной"..."

Вы на это возразите, что все классики вымерли? Дык, живых классиков и не бывает. Изучать людей надо с упреждением, так сказать, "на вырост": а вдруг классиком станет? Или, скажете, что время у нас на Руси сейчас смутное, неписательское? Но история литературы показывает, что во все времена выдающиеся писатели были. По крайней мере в крупном европейском государстве в самые мрачные периоды где-нибудь под листочком притаивался какой-нибудь Бокаччио. Надо только во-время листья ворошить.

И стали мы "искать классика", чтобы с ним познакомиться и, прикрываясь справкой о филологическом образовании, безнаказанно изучать. Сначала подумали о старшем поколении, но быстро рукой махнули. Это люди балованные, c "плотным графиком". Не подступиться. Опять же шестидесятники. К такому придешь в гости, а он под юбку полезет или стипендию в карты выиграет. Боязно!

Решили поискать молодых, но оперившихся, - лет по тридцать-сорок. Путем сложного отсева наметили тройку самых перспективных: Пелевина, Сорокина и Галковского. (37 страниц аргументации пропускаем.)

С Пелевиным получился облом полный. Сказали, что он ушел в астрал, живет в гостях у далай-ламы и вообще нечего отвлекать великого человека от творческого процесса.

На Сорокина (точнее, его домашних) удалось выйти звонком, но время выхода пришлось на разгар "унитазного бума". Решили, что мы типа хотим интервью за деньги и записали нас в конец длиннющего списка соискателей.

Стали думать о Галковском. Заикнулись в писательском книжном магазине. Там нам рассмеялись в лицо: у Галковского даже телефона нет, он живет один, сам себя изучает в зеркало, а всех филологов видел в гробу в белых тапках.

Однако телефон у Галковского обнаружился, и даже сотовый, и даже прямой. Позвонили. Наученные горьким опытом, пролепетали про дипломную работу о современном литературном процессе, сослались на монографии Скоропановой и Нефагиной. В заключение, сказали, что хотим сделать сайт о Галковском. Дмитрий Евгеньевич на это возразил густым басом, что сайт такой есть, называется "Самиздат". Галковский "давно ушел из интернета", сайт не обновляется, но какие-то люди из Калифорнии хотят его реанимировать и он может дать нам их адрес.

На это мы возразили, что "Самиздат" мы хорошо знаем, ценим, любим и постоянно бываем, но это сайт Галковского. А мы хотим сделать сайт о Галковском. Это совсем другое.

У Галковского появились в голосе испуганные нотки, и с баса он перешел на фальцет: "Да кому это надо. Вас ввели в заблуждение. Я на самом деле неизвестный. И даже и не писатель вовсе".

Тут мы тоже испугались и стали спорить, что Галковский известный. Галковский не уступал, но по мере развития нашей аргументации его фальцет стал снова переходить в бас.

В результате договорились о личной аудиенции, после того так Дмитрий Евгеньевич выздоровеет (оказалось что голосовые модуляции вызваны простудой).

Наконец наступил день исторической встречи - 21 сентября 2002 года. На встречу мы пришли в полном составе, с тортиком. При виде тортика глаза Галковского засветились матовым плотоядным блеском. Для разогрева, как опытные диск-жокеи, мы предъявили дискету с библиографией литературной критики о Галковском. Скромный писатель был приятно удивлен: "Я и не знал, что обо мне столько написали". Мы Дмитрия Евгеньевича успокоили, сказав, что в библиографию входят не только статьи и рецензии, но и попутные упоминания о живом классике. Поинтересовались, нет ли каких-нибудь материалов у него. Галковский долго искал папку: "Есть же папка". Так и не нашел - "творческий беспорядок". Зато публикации самого Дмитрия Евгеньевича оказались в идеальном порядке (вот он - писательский эгоизм!), и тут пришлось удивляться нам. Действительно, "Бесконечный Тупик" в начале 90-х годов где только не публиковали. Окончательно нас убили отрывки из "Тупика" на японском. Неподдельное внимание к творчеству привело писателя в приятное расположение духа. Начались каламбуры и афоризмы.

Однако пошли на кухню есть торт. По мере поедания торта, благодушное настроение классика все увеличивалось. Между второй и третьей чашкой чая Галковский сводил нас на находящийся на кухне же балкон, где показал знаменитых ос. Действительно осы, действительно в гнезде. Грызут "Бесконечный тупик". Дмитрий Евгеньевич "реальности не сопротивляется". Говорит, "вырастим зверушек" и странно так улыбается. Что-то задумал!

После торта была большая прогулка по парку. Прошли четыре (!) пруда. На всех были утки. Все они нашего гостеприимного хозяина прекрасно знали (подкорм?), завидя, радостно подплывали к берегу. "Друг утят" радостно улыбался: "Вот видите, я реалист".

Наконец солнце зашло за горизонт, прогулка подошла к концу. Попрощались с Галковским, поехали по домам. И тут, в метро, мы окончательно поняли, что вот он - счастливый случай. Перед нами известный писатель, который почему-то не знает, что он известный. Пока не сориентировался, надо его быстро-быстро изучать.

Чему настоящий сайт и посвящен.

А Пелевин с Сорокиным пусть локти кусают :-Ь