09.02.2008   l   14:09
03.08.2006
Святее папы

В 1917 году к власти в России пришли андеграундные хулиганы. Яркий представитель маргинальной культуры большевиков – историк Михаил Покровский. Криворожий приват-доцент, насидевшийся за спинами удачливых коллег до тоски зелёной и седых волос, при советской власти выскочил как чёрт из коробочки и покатился кубарем по городам и весям, эпохам и странам. На страницах вроде бы солидных «трудов» Покровского описываются деяния исключительно дегенератов, алкоголиков, развратников, уродов и сифилитиков. Кто же входит в это политической подполье? А все, кроме большевиков. В этом и заключалась «научная метода» большевистской науки со времён Карла Маркса. Выкакает красный профессор ватрушечную какашку на голову какому-нибудь Пушкину или Бетховену и «ловит звуки одобренья не в сладком ропоте хвалы, а в диких криках озлобленья». Для ничтожества негативный интерес ох как приятен. После сорока-то лет «замалчивания буржуазной академической наукой».

В общем, для марксистских историков в период «штурма унд дранга» 20-30-х годов не было ничего святого. Тем удивительнее их отношение к какому-то, извините за выражение, «Шекспиру». Кто такой Шекспир для большевика? Провонявший нафталином гимназический классик, которому рука сама тянется пририсовать колпак или хобот. Так нет же! В советских кругах все двадцатые годы шли почтительные споры об авторстве гениальных шекспировских пьес, повторяющие постановочные дискуссии в самой метрополии. В Англии «дискутировали» следующим образом:

- Сэр, я утверждаю, что под маской гениального Шекспира выступал сэр Рэтленд.

- Чушь, как вам не стыдно! Величайший Шекспир сам написал свои гениальные произведения.

- Спору нет, что Шекспир величайший гений всех времён и народов. Но это псевдоним Бэкона.

В СССР дословно копировали имперскую риторику, смиренно добавляя от себя марксистские комплименты:

- Товарищи, я утверждаю, что под маской гениального Шекспира выступал дворянский революционер, декабрист товарищ Рэтленд.

Каков итог ритуальных дискуссий англичан о Шекспире? Всегда один и тот же. В споре побеждает официальная точка зрения, которой придерживаются державинские старички-генералы. На пустом месте они подводят очередной (пятый-десятый-двадцатьпятый) итог, тему закрывают, получают денежку из казны на поддержку музеев-театров-институтов и их дирекции. А через 10 лет начинается новая сенсация и полемика. МЕХАНИЗМ.

Какая же точка зрения возобладала на колониальной окраине? Нетрудно догадаться.

В 1932 году дореволюционный приват-доцент, а ныне советский шекспирист Смирнов подвёл итог дискуссии в классическом стиле. В своём предисловии к изданию пьесы Макса Жижмора "Шекспир. Маска Рэтленда" он обрушился на антисоветчиков-антишекспиристов, признающих гениальность творений классика, но отрицающих его существование. Смирнов тупо, по-хамски забивал сваи английского официоза: сволочи, подлецы, антинаучные шарлатаны, Шекспир был, потому что был.

Современный российский исследователь Шекспира Гилилов (вариант доброго следователя: «Шекспир гений, но не Шекспир») справедливо замечает, что «Смирнов оставил позади даже самых консервативных британских шекспироведов», а его концепция, изложенная по частному поводу, весьма скоро стала государственным официозом. Шекспир в СССР победил, разумеется, до 1991 года. С 1991 началось обычное фигиле-мигеле, переморг и перепук авгуров, рассчитанный на условия свободы печати (но, добавим, не на наличие интернета). Тут-то и пошёл в гору Гилилов и «шекспировский вопрос». МЕХАНИЗМ.

  Однако, приведём показательный отрывок из английского беснования Смирнова:

«Подводя итоги всем "теориям" антишекспиристов, мы должны решительно  подчеркнуть  то, что делает их не только неприемлемыми для  нас, но и идеологически  враждебными... Во-первых, это построение  на   базе   антинаучного психолого-биографического метода  в манере Брандеса, стремившегося объяснять все  содержание  творчества  писателя  (вплоть  до  отдельных  его  образов) узколичными  обстоятельствами  его  жизни,  интимными  его  переживаниями  и впечатлениями...  Во-вторых, это   господствующая   в   антишекспировской литературе аристократическая тенденция (не  случайно все серьезные кандидаты в Шекспиры - титулованные лица). Думаем, что этих  двух моментов достаточно, чтобы признать  проникновение  "Рэтлендской  гипотезы" в  нашу  учебную литературу досадным недоразумением. Вообще  же, весь  этот  долгий и запутанный спор по поводу  шекспировского  авторства представляет лишь анекдотический интерес и не имеет ничего общего с научным изучением творчества Шекспира. Нам важно не имя  автора  и не  бытовая личность его, а классовый субъект  тех  34  пьес, которые,  -  надо  полагать,  с  достаточным  основанием,  - современники  и потомство приписывали Вильяму Шекспиру».

Коротко и ясно. Сопи в две дырки, читай «Гамлета». В заключение «из анекдотического интереса» сообщим, что «Александр Александрович Смирнов» (в миру Абрам Зак) был, подобно Чуковскому, сыном еврейского предпринимателя, подобно Чуковскому ещё до революции был завербован Интеллидженс Сервис и после 1917 получил «золотую пайцзу». Поэтому, несмотря на командировки в Англию и Ирландию и на тесное сотрудничество с добериевским НКВД, его не расстреляли в 1937, а дали возможность, подобно другим небожителям, прожить свои  80 лет в тепле и холе. Нравственный облик «Смирнова» достаточно характеризует один факт. После присуждения Пастернаку Нобелевской премии убелённый сединами старец стал визжать и требовать убрать все переводы лауреата из готовящегося собрания сочинений Шекспира. Справедливости ради добавим, что сам Пастернак параллельно увлечению английской культурой до конца жизни был фанатизированным сталинистом. Обыкновенное дело – «с кем поведёшься...».