Советский политтехнолог Глеб Павловский в недавнем (26 августа) интервью «Российской газете» допустил грязные антицыганские выпады. Ксенофоб от политологии в частности заявил следующее:

«Книги свалены нашей культурой в кучу. А на экране постоянно пляшет табор, который демонстрирует свои бриллианты и свое хамство».

Негоже высокопоставленному кремлёвскому чиновнику с барским пренебрежением высказываться о культуре других народов, тем более о культуре многострадального цыганства, пострадавшего от варварского геноцида фашистов.

Вдвойне обидно слышать это из уст человека, формально принадлежащего к общине украинского еврейства, не менее пострадавшего от погромов и гитлеровской оккупации. Кому как ни Павловскому знать сколь болезненно и ранимо национальное чувство народов-изгоев.

Вместо огульных обвинений целых этнических групп, Павловскому стоило бы раскрыть книжку и почитать об истории своего собственного народа. Он почерпнул бы для себя много интересного.  Например, узнал бы о прекрасных проявлениях цыганско-еврейской дружбы, взаимовыручки, культурного сотрудничества. Достаточно вспомнить биографию Семёна Бугачевского.

Выходец их интеллигентной еврейской семьи, Бугачевский после окончания Киевской консерватории занял престижную должность концертмейстера вторых скрипок в оркестре Большого театра. Однажды он слушал цыганские напевы своего друга, гитариста Ром-Лебедева. Дивные звуки пронзили музыкальное сердце Бугачевского. Он обхватил голову руками, стал плакать.

Вскоре Семён Михайлович стал музыкальным руководителем только что созданного цыганского театра Индо-Ромэн. Пользуясь консерваторским образованием, он бережно обрабатывал цыганские мелодии, искусно переплетая их с собственными композициями. В результате получался магический сплав, истинно народная цыганская музыка, чьи красоты были донесены до всего мира усилиями замечательного еврейского аранжировщика. Когда директора театра спросили, как художественному руководителю удалось найти столько замечательной цыганской музыки, Ром-Лебедев ответил: «Это не он её, а она его нашла, самого цыганского из всех цыган». 

Бугачевский постоянно выезжал в творческие командировки в цыганские колхозы, кочевал с таборами, впитывал всеми фибрами души цыганскую культуру. В этом ему помогало прекрасное владение цыганским языком, выученном в зрелом возрасте.

Артистка театра Любовь Василькова вспоминала через много лет после смерти Бугачевского:

«Это был золотой человек! Доброты необыкновенной, все его обожали. А музыкант какой! Нам, цыганам, он объяснял, как правильно петь цыганскую песню, и мы верили ему, потому что он знал и понимал наш фольклор, чувствовал и любил его душу. Я пришла в театр, ничего не умея. Он учил меня музыкальной грамоте, начал с нуля. Да не только меня».

Народный артист СССР Сличенко присоединялся к её мнению:

"Это был удивительный педагог, требовательный, но бесконечно добрый... Семен Михайлович, как скульптор, лепил из сырого актерского материала настоящего мастера. Он приучал нас творчески работать над партией, а не пользоваться штампами, отделывать каждую деталь, и это было нелегко: мы, цыгане, не слишком усидчивы. Семен Михайлович знал музыку цыган всего мира, и в нашем народе его по праву считают истинно цыганским композитором".

Незадолго до смерти Бугачевский издал первый в мире сборник цыганских песен, включающий около сотни названий.

Вот с кого стоило бы брать пример Глебу Олеговичу! Нам известно, что Павловский тесно общается с представителями цыганского этноса, например с Егором Холмогоровом. Почему бы ему, так сказать, не аранжировать мысли и чувства своего коллеги, не вылепить из сырого актёрского материала мастера цыганской политологии или даже философии. Редакция с удовольствием почитала бы сборник «Цыганская мысль», познакомилась с философией индо-ромеев, разработками национальной цыганской идеи.